Ирина Лебедева

Мы продолжаем публикации в рубрике приуроченной 90-летию Ямало-Ненецкого автономного округа. В этом материале жизнь и судьба Ирины Лебедевой из Новоуренгойского землячества.

Пролетели 6 лет учебы в Тюменском медицинском институте, была выбрана специальность – хирургия, предстояла интернатура в Тюмени… Но семейные обстоятельства распорядились иначе, и поехала я за мужем в район Крайнего Севера – в город Новый Уренгой. Через неделю я уже работала терапевтом в городской поликлинике. Вроде все обычно, но, когда начала работать, поняла, что есть такое особенное понятие: «в условиях Крайнего севера». Прием пациентов вели в одном кабинете одновременно два терапевта (не хватало кабинетов), иногда случалось у одного врача мужчина на приеме, а у другого женщина, а ширмочек тоже не хватало. В первые годы работали в поликлинике даже по воскресеньям (дежурили). С городом знакомиться приходилось в основном в темноте (приехала я в конце октября), при обслуживании вызовов врача на дом. И был у меня один вызов, который я обслуживала около трех часов, не могла найти адрес (участок располагался на стройплощадке). Ходила, как говорится, вокруг да около, прохожие то на один дом, то на другой покажут, так и не нашла нужного адреса. На улице темень, холодно, город не знаю, в сумке пачка бланков больничных листов, страшновато стало… Пришлось вернуться в поликлинику чуть ли не со слезами на глазах. «Старожилы» (те, кто уже давно работали) помогли, конечно, найти этот адресок (а оказалось, на доме номер отсутствовал), муж в это время чуть на мои поиски не собрался, думал, что заблудилась, адрес же свой толком не знала ещё. А на ночные дежурства муж со мной вместе ходил – «охранял». Зимой на вызовах просто «ныряла» в сугробы, а в подъезде бамовского дома бывало, попадала в «парную», вокруг толстый слой инея, и ты на ощупь пробираешься, как спасатель. Вот так начиналась моя Уренгойская карьера. А потом была работа в подростковом кабинете, когда в периоды диспансерных осмотров принимали до 100 - 120 ребят за смену, а ведь каждого прослушивала, прощупывала. Уши от фонендоскопа «пухли». Потом сама себе удивлялась, как такое выдерживала.

Со временем открылись большие поликлиники, условия для работы стали лучше, больше возможностей для диагностики и лечения, не хуже чем «на большой Земле».

Работать я всегда любила, даже жадной была до работы (после приёма в поликлинике шла на ночное дежурство в терапевтическое отделение, а утром опять на приём) и получала удовлетворение от своей работы. Когда ставишь правильно трудный диагноз, перевернув кучу литературы, когда назначенное лечение даёт положительный результат, когда после твоих назначений на экстренном дежурстве пациенту на глазах становится лучше, когда тебе звонят пациенты в нерабочее время или в отпуске и просят помочь, понимаешь, что пришёл в эту профессию не случайно.

Мы, наверное, все ехали на Север временно, а у большинства получилось, что отдали ему всю активную часть своей жизни и большинство об этом не жалеет. И я не жалею, что прожила на Ямале эти годы, что проработала почти 33 года в городской больнице, что в Новом Уренгое остались мои бывшие пациенты, которым я всегда старалась помочь. И сейчас звонят посоветоваться, значит доверяют.