Время жить и время помнить

Рождённые в годы глухие,

Пути не помнят своего.

Мы – дети страшных лет России –

Забыть не в силах ничего.

А.А.Блок

С  9 Мая 1945 года прошло 72 года. Всё меньше остаётся ветеранов – участников войны. Но живы ещё те,  кто родился в годы  войны или сразу после войны. Это – дети войны – особый статус этого поколения.  Они не знают бомбёжек, не соприкасались напрямую с огненным, обжигающим дыханием войны. Но они полностью испытали на себе горькую судьбу разрушенной послевоенной  страны, своего города, своей деревни, когда и мужчин-то было наперечёт, одни женщины и дети.

Сегодня  мы – дети войны,  собрались вспомнить наше детство, юность, чтобы памятью своею отдать дань благодарности тем, кто обеспечил нашу мирную жизнь. Конечно, вечер был полон воспоминаниями. На вечере было много рассказов о самых первых послевоенных днях и годах.  Вот один из них:

Родилась я  в 1942 году в далёком Сибирском посёлке, «за горами, за долами»,  далеко от тех мест, где в это самое время шла война -  от жестоких боёв содрогалась, горела  земля, рушились города и сёла. Беда страшная и горькая катилась по нашей земле.  Как же я смогла появиться в такое лихое время? Родилась я в посёлке Горки Шурышкарского района Тюменской области. Посёлок основан и построен семьями, высланными «по классовому признаку» в 1931 году. С началом ВОВ почти все мужчины были призваны на фронт. Мой отец не был мобилизован, т.к. он был «мастер по сплаву леса», зато подолгу наша семья жила в тайге, где «заключённые» заготавливали и сплавляли лес. Картины заготовки, сплава леса, особенно вязания плотов,  остались в памяти навсегда. Эта работа не для слабонервных!

И вот я, которой в День Победы исполнилось всего 3 года, решилась написать об этой войне. Потому что я – частица истории.  Война отразилась в моём мироощущении,  зависимой оказалась  судьба, как и у всех людей, родившихся в эти годы и не участвующих в военных событиях тех лет. Где-то в глубинах памяти вечно живёт ощущение причастности к тому времени и всем страшным и роковым событиям тех лет. Для нас, детей войны,  – это не история, это  живое участие в ней, в страданиях людей, в восстановлении послевоенной разрухи.  Видно, огненное дыхание войны обдаёт, обволакивает и впитывается во всё существо только что появившегося на этот свет  человека.  Сейчас моё поколение – поколение детей войны – хорошо осознаёт, что мы те – последние, кто хранит живую память о войне, именно живую, а не только приобретённую из книг, кинофильмов.

Бывало ли с вами такое?  Вечером, уже темно, идёшь по знакомым улицам   домой.  И вдруг – стоп! Ты не видишь, но чувствуешь, что вокруг всё чужое: и небо, и воздух, и городской шум. Только огни  вроде такие же приветливые. Останавливаешься, оглядываешься вокруг и видишь, повернул не на свою улицу.  Такое же бывает и в лесу. Как ты почувствовал? Шестое чувство? Вот так же и с нами, детьми войны –  память войны живёт в нас, во всей нашей сути. Когда говорят о войне, вспоминаются не приобретённые зрительные образы, а самые ранние ощущения: тёмная пустота на улицах, тишина, чуть сгорбленные фигуры людей, озабоченные напряжённые лица и бедность в каждом доме, безотцовщина. Чётко помню ощущение сиротства в посёлке, везде. Это ощущение не прошло, живёт во мне  и сейчас. Наверное, потому, что я работала  всю жизнь в школе учителем начальных классов. Сентябрь. Глядят на меня 30 или 40 пар детских самых доверчивых глаз. Смотришь в их глаза – все они разные, но глаза детей, росших без отца сразу отличишь, как и глаза детей, где отец  - пьяница и дебошир. Эти страшные слова – сирота и безотцовщина наверное, хватают за сердце каждого и переводятся в душе как горе, беда, выпавшая на человека. За что? Почему? Кто виноват?

День Победы, конечно, я не помню. Моя подруга Тамара Петровна Мокроусова 38 года рождения рассказывает: «В тот день радио почему-то не работало. Помню,  по улице бежали люди, все плакали и громко кричали: «Победа! Победа!». Из каждого двора выбегали все, кто могли и все бежали в сторону городской площади. Там собирались люди для проведения митинга. Нас, детвору с собой не брали, мы оставались дома с младшими. Весь день был необычный – шумный, радостный. Вечером собирались дома семьями, все радовались, кто с надеждой, кто с тревогой: ждали с фронта своих родных. Прошли дни ожидания. Наша семья сидела за столом, ужинали. Вдруг зашёл незнакомый мужчина, высокий, худой, в длинной шинели, в «будёновке», на ногах ботинки, ноги обмотаны портянками до самых колен. Это был наш отец. Мы его не сразу узнали. А младший братишка даже не хотел идти к нему на руки. Мы стали счастливой семьёй – папа вернулся!»

Первые послевоенные годы. Мне уже пятый год. Я уже человек сознательный.  Хорошо помню: У нас в семье каждый вечер отец любил читать вслух. Собиралась вся семья. Мы, малышня ложились спать и засыпали под эти чтения. А читал он всегда военные книги, хотя маме и не нравилась эта тема. Самую первую книгу, что я запомнила - была книга «Белая берёза», автора не помню, хотя отец не раз называл его, но зато очень хорошо помню содержание, хотя и было мне – всего-то  пять лет. Конечно, потом я узнала автора – Михаил Бубеннов. Ярко помню, как зимой к старшим сёстрам прибегали подружки в одних носках, связанных мамами и бабушками из старых (распущенных) ниток – нет валенок, или совсем продырявились,  подшить некому. Как только сходил снег, вся ребятня как можно раньше начинала бегать на улице босиком – надо беречь обувь! У многих были одни валенки на двух – трёх человек, как и одна фуфайка. Помню, как шили сапоги из коровьей шкуры, добывали берёзовый дёготь обжиганием, чтобы промазывать им эти сапоги. Тогда сапоги не только долго служили, а главное не промокали. Почти всё было по норме: хлеб, сахар, мука, крупы, ткани, а одежды и обуви просто не  существовало  в продаже. Пустые стеклянные бутылки не выбрасывали – делали из них стаканы. Можно целую поэму написать об очередях за хлебом. Занимали очередь родители или старшие задолго до открытия магазина. Потом поднимали нас, малышню, и мы шли к магазину «держать очередь». К тому времени у нас в посёлке появились новые сосланные семьи уже «по национальному признаку»: немцы, финны, калмыки, евреи, украинцы. Я помню себя в этих очередях. Мы, малышня, как нас называли тогда, бегали без устали, чтобы не замёрзнуть, или от комаров, играли, веселились, говорили и  кричали на разных языках. В очереди я узнала и первые «иностранные» слова, которые и сейчас хорошо помню. Взрослые подходили только к открытию магазина. Так у меня появились две подружки – Хильда и Ирма, немка и финка. Языка друг друга мы не знали, но это не мешало нам встречаться, бегать, играть даже в куклы.

В каждой семье к еде относились очень бережно, с уважением. Ни кусочек хлеба, ни орешек, ни ягодка, ни картофель, ни капуста не выбрасывалось просто так. Что-то коровушке-кормилице, что-то кошке, собаке, птицам. И мама нас учила: «Не садитесь за стол у подружек, ведь у всех всё рассчитано на свою семью». Я помню, видела и знаю, трудно жилось – нужда, тяжёлый труд. Хлеб по норме, его не хватало, денег нет даже на хлеб, зарплату родителям задерживали почти всегда. Но был лес и он кормил.

Такие трудные и тяжёлые времена закладывали в нас, детях внутреннюю этнокультуру. С раннего детства я знала, что слово «Я» стояло на последнем месте. А вот сейчас, когда разменяла 8-ой десяток лет жизни – алфавит перевернулся. Для многих слово «Я» стало первым да ещё обязательно в  компании: большие деньги, гламур, драйв, крутизна, ложь, ханжество. К чему в итоге приведёт человека такой «новый» смысл жизни?

Помню и наши детские радости. Наверное, современные дети не назовут это радостями. Мы не ходили в детский сад, их не было. Все дети были дома одни, пока взрослые на работе. Мы любили сочинять волшебные сказки. Чтобы было пострашнее,  занавешивали  окна или забирались под стол. Особенно длинные и интересные сказки получались у моей старшей сестры Галины. А став постарше, мы придумывали «иностранные языки». Свои «секреты» в присутствии старших мы передавали именно на этих языках, их у нас было два. Я и сейчас могу поговорить на этих наших детских придуманных языках.  С самых первых тёплых дней никто не сидел дома. Игры на улице были коллективными: казаки-разбойники, игры с мячом: лапта, бить-бежать, свеча, лунки, зимой – самодельные санки, самодельные лыжи, «штурм крепости», походы на рыбалку с самодельными удочками из длинных ивовых прутьев (даже у меня – первоклассницы была  удочка). Сбор – заготовка на зиму для семьи ягод, грибов. А ещё мы, малыши заготавливали так называемые «летние»  дрова. У нас была лесопилка на берегу Оби. Вокруг много-много щепок. Мы, самые младшие, должны были натаскивать во двор целые поленницы щепок. Это мы делали с удовольствием, а потом гордились своей работой. У детей достаточно много было ежедневных  обязанностей: смотреть за малышами, провожать на луг и встречать своих коровушек, носить в дом воду с реки, пасти телят и многое другое. Знаю, что мы не воспринимали это как работу, а воспринимали это как что-то необходимое как сон, еда, баня и т.п.

На  суровое время пришлась наша жизнь: Великая Отечественная война, послевоенная разруха и восстановление, перестройка, развал СССР, опять восстановление всего, переход на рыночную экономику и снова тревожное время – холодная война? Вот в таком окружающем мире мы, дети войны росли, формировался наш характер – мысли, идеалы, образ жизни, поступки, нравственность. Конечно, наше детство и юность отличаются от образа жизни современных детей - детей 21 века. Но никто из нас – «детей войны» не жалуется на своё трудное детство. Нас не опекали, не считали «маленькими, миленькими» до 20 лет. С 10 – 12 лет мы были полноправными, вполне самостоятельными гражданами своей страны, могли и должны были отвечать за свои поступки. Многие  учились в школе и работали. К примеру, я пока училась -  работала (а точнее зарабатывала на жизнь) няней, на колхозных полях, в колхозных теплицах, «мотористом» на местной радиостанции, помощником  повара, даже в завхозах походила целых две недели.  Достаточно у нас было и свободного времени. Ведь мы не сидели часами сгорбившись, уткнувшись в компьютер.  А как  любили мы играть! Игры были коллективные и всегда на улице. В итоге скажу, что детство было у нас вполне счастливым. Ведь только трудности  из «человечка» делают настоящего Человека!

Празднование Дня Победы и наш вечер воспоминаний в кругу друзей, земляков, одним словом – близких людей получился душевным приятным, запоминающимся, оставил приятный след в наших душах.

Время идёт. Мир меняется. Мы, дети, рождённые в  войну, впитавшие во всё своё существо страшный дух войны: бесхлебье, холод, сиротство, горькую судьбу и страдания близких,  стали взрослыми. Мы  чётко осознаём, что этот МИР, в котором мы сейчас живём, завоёван для нас и создаёт будущее. Война ушла в историю, но память в надёжных руках и продолжает свой долгий путь в настоящем времени.

Л.И. Зауташвили